Новое Ехо
                                  1.Вступление. Из мира Паука в мир Стержня
                                       
  Последнее, что я помню – это кусок бетонной стены летящий на меня. В се произошло быстро. Раз и нет. Кажется только что шла по улице… Зачем? Куда шла? Не помню. А потом на доме рядом появилась трещина, а в следующую секунду мое тело уже лежит на земле среди завалов. В крови, в грязи. Но я этого уже не вижу, я ничего не вижу. Страшная боль пронзает все тело. Когда она появилась? Может, была всегда? Боль и темнота, и ужас – вечные составляющие человеческой жизни.
  Я ничего не вижу, но чувства обостряются. Что-то тяжелое на ногах. Да, боль идет из них, разливаясь по всему телу. Еще болят глаза, или то, что от них осталось. Они горят огнем и, кажется, плавится стекая по щекам горячими струйками. «Так не может быть,- проносится у меня в голове.- Бред. Глаза не могут расплавиться. Это кровь, всего лишь кровь. Наверняка, на голове рана. Не удивительно, после такого!» Я боялась потерять зрение, остаться неполноценной, без надежды на выздоровление. При этом перспектива проломить череп меня совсем не пугала. Наверно это из-за стресса. Считается, что многие, в экстренной ситуации, соображают лучше. Я же, оказалась исключением из правил.
  Боль отступала. Мое тело становилось легким, почти не весомым, а темнота материальной. Она обволакивает меня со всех сторон, пеленает, как младенца. Такое приятное чувство. Темнота проникает в меня, заполняет все мое существо до краев. Тело тяжелеет, и я падаю. Глаза открыты, но вокруг темнота. И нет ничего: боли, времени, материи, жизни и смерти, и меня тоже – нет. Я стала частью чего-то вечного, великого, непостижимого, растворилась в нем.
  Я отделяюсь. Оно все еще наполняет меня, даже переполняет, разрывает все мое существо. Тьма перестает быть материальной, плотной, живой. Возвращается боль и другие чувства. Болят ноги, но терпеть можно. А глаза… Кажется на глазах повязка. «Ну вот, зрение все же потеряла»-безразлично подумала я. Стоило бы конечно испугаться, но у меня ничего не получилось. Я словно знала, что это не помеха.
  Что это за место? Запах мне кажется очень знакомым. Точно, это же больница. Здесь тихо, звуки доносятся лишь с улицы через открытое окно, а с ними и прохладный воздух, пахнущий осенью. Сколько же я здесь пробыла? Когда я попала под завал, было лето.
  «Надо то сюда выйти,- эта мысль не покидала меня. Словно кто-то усердно повторял ее в моей голове.- Просто выйти за дверь. »Бедовая, казалось бы, мысль, но что-то не давало мне покоя, заставляло идти.
   Я пытаюсь встать. Каждое движения отдается болью в ногах, но я продолжаю. Медленно спускаю ноги с кровати. Боль становится  все сильней. Приходится терпеть. Я ничего не вижу так , что двигаюсь на ощупь. Рядом с кроватью натыкаюсь на комод. Я продолжаю двигаться возле стены, что бы ни упасть. Несколько мучительно долгих минут. Руки обшаривают стену в поисках двери. Время тянется медленно, боль в ногах становится почти невыносимой, но это того стоит.
   Я наконец нашла дверь. Она со скрипом открывается. Шаг, еще один… Знакомая материальная темнота накрывает меня. Это – мой дом, это всегда было моим домом. Здесь хорошо и спокойно, как во сне.  Во сне есть один недостаток, всегда надо просыпаться.  В этом тесть я могла провести вечность и не одну. Но я покидаю его. Какая- то неизвестная реальность затягивала меня. Ни в одном языке, нет слов, способных описать это. Все произошло так быстро, что я даже не успела осознать, что происходит, а если бы и успела, все равно не поняла.
  Следующее, что я помню: мягкий ворс ковра и неизвестный мужской голос.
                                                         

                                                         2.Мир Стержня
   Я лежала на ковре. Ибо это был именно ковер. Лежать на нем было жестко, несмотря на длинный ворс, но думаю гораздо комфортнее, чем на полу. Я прислушалась к ощущениям. Ноги все так же болели, эта боль эхом отдавала во все части моего тела. Неприятно, конечно, но терпеть можно. С глазами же творилось нечто странное. Представьте, что их удалили, причем не самым гуманным способом, даже не потрудившись обработать рану – глазницы от этого горят огнем – а на их место вставили охлажденные до нулевой температуры гладкие драгоценные камни. Представлять неприятно, да что там говорить почти не возможно, но примерно такие ощущения были у меня. Хотя это далеко не полная картина. Мои чувства обострились настолько, что я чувствовала все ворсинки, соприкасающиеся с моим телом, и при надобности могла их сосчитать.
   Пока я прислушивалась к своим ощущениям, послышался звук открывающейся двери, не такой скрипящий, как в больнице, а почти бесшумный, и  размеренные шаги. Я поняла, что людей двое, и точно знала, что это мужчины, очень могущественные и очень опасные, но не для меня. Я была более чем уверена, что они «свои», которые помогут и не причинят вреда. Странное дело я раньше ни кого не считала «своими», даже родителей.
    Я услышала их голоса. Один: спокойный, бархатистый, голос человека средних лет. Нет, ему не было 30 или 40 лет, подсчет шел не на десятки, а на сотни лет. Странно, но это все я узнала именно по голосу. Это и еще много мелких, значительных и не значительных деталей. Он говорил спокойно и размеренно, тоном ученого изучающего нового подопытного. Вот только подопытным для него был весь мир.
- Сэр,- говорил тем временем  незнакомец,- может быть, под обличием  этого ребенка скрывается Старший Магистр Ордена Спящей Бабочки. Я чувствую силу не присущую детям ее возраста.
  И второй: с хрипотцой, сильный (ему бы диктором работать) голос пожилого человека. Меня не покидает уверенность, что он не старый и не молодой, и не какой, не человек он, а неизвестное мне до этих пор существо, чей возраст исчисляется в тысячелетиях, если вообще поддается исчислению. Он говорил насмешливо и одновременно с нежностью, не потому что ему так хотелось, просто этого требовала маска «доброго дядечки» которую он надел не так давно по его меркам, всего несколько столетий назад. 
- Сер Шурф, ну что ты как маленький, сам, что ли не видишь, никакой это не Старший Магистр, и где твоя хваления проницательность. Меня при первой встрече раскусил,  а девочку  от  магистра  отличить  не  можешь.  Да и  ранена  она к тому же. Сейчас я ее подлечу, а зубоскалить потом будем. Есть возражения?
- Но ее сила…
- Ты думаешь я не чувствую?  Хорошо же ты меня ценишь! – строгим тоном сказал он.- Теперь я ее вылечу. Остальное потом. Точка.
  Последнее было произнесено таким тоном, что у его собеседника не было  и шанса возразить.  Нет, он не выкрикнул, даже тон не повысил, просто сказал это так уверенно, с такой силой, будто бы это было заклинание, а не просто слова.
  Он начал. Я не знаю, что он проделывал, но мое тело онемело. Как будто я была  статуей, а тело было высечено из мрамора, холодного и тяжелого. Нет, вокруг не было холода, это я была его источником, глыбой льда, которую вскоре начало растапливать тепло извне. Оно расходилось по телу с пугающей скоростью. Я даже испугалась что растаю, но этого естественно не произошло. Тело-то человеческое, а люди не тают. Кажется…  Осознание того что я человек вернулось вскоре после появления тепла. А когда я напиталась и м как живительной влагой, вернулись и чувства. С ними пришла способность осознавать и анализировать происходящее.
   Боли больше не было ни в ногах, ни в остальном теле. Даже в глазах прошла, осталось только ощущение тех самых холодных и гладких камней, хотя и оно изменилось. Я понимала, что это нечто материальное, как и понимала тот факт, что это с родни той материальной тьме, в которой я побывала. Это была такое же живое, такое же плотное вещество.
   Я снова услышала голос человека, который только что меня лечил, весьма странным и непонятным мне способом.
- Шурф, вот и все. Теперь нам надо идти. Мы веже в чужом доме, нарушаем спокойствие. Хотя весьма любопытно, что она попала именно в этот дом. Я та думал это только его место. Похоже новым жильцам тут на долго не задержаться…
   Дослушать я уже  не успела. Боль пронзила тело. Источником были глаза, точнее тьма, которая в них находилась. Она срасталась я телом. Через нервы в глазу она попала в головной мозг, оттуда в спинной.  Разливалась по телу, заполняла меня болью и  кажется, переливалась через край. Переставая быть инородным объектом, она сливалась со мной, это приносило новую боль. Проникая в каждую клетку моего тела, становилась мной. А я даже кричать не могла, из моего горла доносились звуки похожие на  змеиное шипение.
  Все это продолжалось секунды, но для меня это было вечностью, моей персональной вечностью в аду. А потом все закончилось так же неожиданно, как и началось. Боль просто отступила, а тьма стала частью меня, как будто бы была всегда, просто я ее не замечала.
  Кажется, те двое  были еще здесь. Один точно. Я лежала у него на коленях, а он крепко держал мои плечи.
  Это было последним, что я успела осознать перед тем, как провалилась в сладкую обморочную тьму.