Угм, ну и проняло меня. Стихотворение написал, по глубокому вдохновению и после не позитивного, но все же наполненого чудесами и приколами от судьбы и ко дня. Стихотворение выкладывать не буду, написано почему примерно. Да и не в эстетической красоте его смысл. А вот что родилось после омовения рук в меде поэзии:

Вечный миг.
(Про почти сейчас)

Бывает ручка нагло ложится в руки и ты начинаешь заливать первый попавшийся листок торопливыми скачущими каракулями. Силишься ухватить за хвост мысль, которая уже почти убежала от тебя, рвешься записать уже давно забытые слова, когда к тебе без стука водворяются все новые и новые. Сложно, но очень, очень нужно. В такие моменты слова твои приобретают силу заклинаний и в угоду себе изгибают всю жизнь автора. Как бы ни были они глупы, их понимают где-то наверху, в небесной канцелярии или на совете богов. И принимают к сердцу. Сами эти строчки костенеют в памяти и даже не прочитав то, что написал, можешь повторить или переузнать заново их смысл, и голова идет кругом от сосуществования с ними. Поставив точку, да такую, чтоб проколоть не только листок, но и оставить на столешнице след правдивости всего произошедшего, остаешься наконец сам с собой. Помолчать. О многом помолчать, но в основном – о тишине. И о том, чтоб никому и никогда и ни за что. Упиваешься тем, что несказанные слова сладко тают на языке, еще крепче, словно восковой печатью сковывая твои губы. Дышишь носом. И от этого становится уютно как-то в собственном теле, сидящем на жестком стуле. Все наконец правильно. Ты успокоил все, что произошло сегодня. Нашел хранилище взбунтовавшимся ощущениям. Они теперь там, на тонком измятом листке, ждут своего часа, мешают в котле варево будущего, от которого уже не скрыться, чего бы ты там не желал дальше. Жизнь и продолжается и замерла. Главное богатство человека, время, девальвировалось окончательно и стало лишь еле заметным придатком, уступив место другим ценностям. А ведь было оно разменной монетой, невиданной кстати стоимости, им разбрасывались, его жалели, о нем спорили. Оно было единственным, чем реально мог заплатить человек тем, о ком и понятия не имеет. Все остальные феньки – суета. Так было. Теперь нет. Что стало со страной, в которой пропали деньги? Хаос, да. Веселый такой хаос. Только веселье где-то внутри, клокочет в области груди, заливаясь счастьем, укрытое слоями из спокойствия и понимания. На лице – маска Тота, это определение кажется верней всего, хоть не было у Тота никакой маски. Руки скрещены, и в их пересечении сейчас мир, потому что только в них осталось ощущение собственной осязаемости, принадлежности к живым существам. Что, по сути, для тебя мир, в котором тебя нет? И что ты для него… Кончилось все, нет больше ни времени ни звуков, ни себя самого. Жаль, что скоро несуществование прогнется под собственной тяжестью, треснет и провалится вниз, к истокам. Там внизу тебя с твоей вечностью ждут исцарапанный стол, гитара в углу и мысли. Ждут. Точно знаю. А что им еще делать в твое отсутствие?

За ошибки прошу не ругатся. Не до ошибок было.