Он выдавил из тюбика ультрамариновую краску и начал размазывать ее по холсту, шепча: «я вам покажу, как свергать мое небо, я убью, уничтожу, растерзаю вас всех. Всех!»
Холст, покрытый голубоватыми разводами, трескался под его недобрым, тяжелым взглядом. Краска стекала, не думая впитываться. Кисть дрожала, выводя необычайные рисунки, которые, при  наличии воображения, можно было расшифровать, как гневящееся небо.
Его глаз дергался от напряжения, ненависти и страха. Боялся, что не успеет, боялся, что небо рухнет раньше.
Ставни скрипели. Ветер за окном рвал деревья, как ребенок непонравившиеся тряпки. Трава, выдираемая вместе с землей, летела по воздуху.
Небо приобрело темно-серый окрасок. Тучи набухали. Вдалеке глухо гремело, посвистывало.
Художник рисовал все быстрее и быстрее, все неряшливее и неаккуратнее. Трава смешивалась с деревьями, деревья с тучами, тучи с закатившимся солнцем.
Наконец картина была готова.
За окном настал пик взрыва неугомонной, страстной природы.
Художник вздохнул, последний раз посмотрел в окно, пробурчал: «вас всех убьет…точно убьет!», и…прыгнул в картину.
Странные блики, движения. И все замерло.
Художника не стало.
По крыше дома застучали капли. Все громче и громче, звук нарастал…
Ветер стих.
Это был первый дождь, после долгой зимы.